Как-то, поднимаясь по эскалатору метро, я неожиданно услышала любимых с детства «Журавлей» в исполнении удивительно знакомого голоса. Сошла с эскалатора и не поверила своим глазам: в вестибюле метро пел Николай Рябуха! Я неоднократно слышала этого певца на лучших площадках Москвы, восхищалась его бархатным и, одновременно, мощным баритоном, но никак не ожидала увидеть его в столь необычной обстановке. Николай пел, люди останавливались и, забыв дела, стояли и с замиранием сердца слушали этот волшебный голос.
Мы встретились с Николаем Рябухой в Доме ученых, где в этот вечер должен был состояться его сольный концерт, и поговорили о ярком начале его творческого пути, о кумирах прошлого и любимых наставниках, о приглашении в Венскую оперу и именной стипендии Александры Пахмутовой, о мечтах и планах на будущее.
Николай, как получилось, что Вы пели в метро?
– Проект «Музыка в метро» существует с 2017 года, я принимаю в нем участие уже третий сезон. Я считаю, что это гордость Москвы: аналогов нет не только в других городах России, но и во всем мире. Благодаря этому проекту на 24 площадках метро можно совершенно бесплатно побывать на выступлениях артистов высокого класса.
Какие ощущения, когда поешь в таком необычном месте?
– Самые позитивные. Правда, вначале была небольшая скованность, потому как не знал, как будут реагировать пассажиры. Я не люблю навязывать свое творчество. Но уже после первого выступления мое мнение кардинально изменилось. Я увидел, что людям нравится: они останавливаются, слушают, а потом подходят и благодарят. Да и акустика в метро замечательная, не хуже, чем в Большом театре или Кремлевском Дворце съездов. Я знаю, что многие артисты мечтают спеть там из-за этой потрясающей акустики. Даже, несмотря на шумы, в длинных переходах метро эхо примерно такое же, как в глубоком колодце.
Вы выступали на многих площадках, какая больше всего понравилась?
– Наверное, Зал Церковных Соборов Храма Христа Спасителя. Во-первых, это святое намоленное место, наверное, единственное, где проходят и службы, и концерты – я чувствую энергетику. Вообще, мне нравятся все залы, в которых я выступаю. Вот, например, Дом ученых, где мы сейчас находимся. Это старинный особняк, где несколько залов, в которых проводятся собрания, концерты, спектакли. Я сегодня выступаю в Большом зале.
Из чего складывается Ваш репертуар?
– Как правило, я выбираю песни, которые откликаются в моем сердце. Но вообще, я предпочитаю советоваться со своими слушателями. В последнее время я веду активную жизнь в соцсетях: публикую заметки о своих выступлениях и прошу подписчиков написать, какие песни они хотели бы услышать. Вот сегодняшний концерт, например, «Песни из кинофильмов», полностью составлен из заявок слушателей.
Расскажите о своем детстве. Какая музыка звучала у Вас дома?
– Я родился в Харькове. Рос в окружении музыки: дедушка играл на баяне, дома звучала музыка отечественных исполнителей. Это и Муслим Магомаев, и Валерий Меладзе. Например, «Ямайка» мне особенно запала в сердце, ее я впоследствии исполнял почти в каждом своем выступлении. Там очень долго нужно тянуть ноту, и именно это мне в пении нравилось в детстве. А вообще, я пел с раннего возраста, еще не до конца выговаривая буквы.
То есть петь Вы начали раньше, чем говорить?
– Можно сказать и так. Родители отдали меня в студию творчества в три года, потому что увидели, что есть способности, которые стоит попробовать развить. Помню, как в четыре года стою на сцене и боюсь. У меня тогда была солирующая звонкая партия, и я с ней, как мне кажется, справился, даже есть запись этого выступления. Песня называлась «Ой, за гаем, гаем», а вокальная студия, в которой я занимался, – «Козаки-дударики».
До сих пор волнуетесь перед выходом на сцену?
– Конечно, волнуюсь. Но это не сравнится с первым разом, когда не знаешь, как отреагируют люди. Был страх не от того, что я не смогу спеть, а от того, как мое пение воспримут.
Помните себя в 12 лет, когда происходила ломка голоса?
– В детстве у меня был высокий звонкий голос – дискант, а сейчас – почти самый низкий, бас-баритон. Изменение голосового аппарата проходило тяжело морально: на этот период врач запретил мне петь. Я не мог представить свою жизнь без творчества, наверное, поэтому нашел себя в написании музыки, а впоследствии и песен. Изменение голоса длилось 3-4 года. А окреп он еще года через три во время занятий с моим преподавателем по вокалу Лилией Ивановой в Харьковском музыкальном училище. Самый ответственный момент – постановка дыхания. К счастью, у меня это заняло всего 2-3 занятия. Считаю, что мне повезло с преподавателем! Мы познакомились на одном из музыкальных конкурсов вокалистов, в котором я принимал участие уже с низким голосом - в то время я выступал сольно, а не в составе коллектива. Я стал брать ее уроки вокала, и наше творческое совпадение позволило быстро их усвоить. Тогда же я познакомился со своим наставником в написании аранжировок Александром Келебердой.
А что за стихи и музыку Вы сочиняли в то время?
– В основном лирические. Возможно, это было связано с переживаниями по поводу запрета на пение.
Были ли у Вас кумиры?
– Конечно, это Муслим Магомаев. Он всегда был, есть и еще долгие годы будет примером и для меня, и для многих других исполнителей. В первую очередь, я воспринимаю его как творческую личность огромной величины. Муслим Магометович написал много красивой, великолепной музыки. Одна «Синяя вечность» чего стоит! Он даже в первое свое появление на сцене выделялся тем, что точно доносил текстовую нагрузку. Советская школа, вообще, славилась бережным отношением к тексту. Достаточно вспомнить Иосифа Кобзона, Майю Кристалинскую, Юрия Гуляева, Георга Отса – у них большая составляющая понимания текста. Сейчас у музыки и культуры большая ответственность – помочь людям пережить непростые события.
Вы окончили лицей в Чугуеве и приехали в Москву...
– По первому образованию я компьютерный программист. И получал я эту специальность, потому что мои родители не были уверены в том, что я смогу зарабатывать артистической деятельностью. Но, несмотря на это, никогда не бросал творчество, развивался, писал песни, стихи, музыку, и, конечно, пел.
И вот на одном из концертов в Москве меня увидела Татьяна Богатикова, она была редактором этого концерта. Ей понравился мой тембр, и она познакомила меня с Александром Чвановым – на тот момент заместителем декана факультета «Культура и искусство» Московского гуманитарного университета. Я поступил на этот факультет по направлению «Музыкальное искусство эстрады». Там замечательные преподаватели, хорошая школа. Мне выпала честь получать именную стипендию, которую учредила Александра Николаевна Пахмутова. Таким образом, я познакомился с ней и ее замечательным супругом Николаем Николаевичем Добронравовым.
Доводилось бывать у них дома?
– Доводилось, и я не перестаю восхищаться открытостью этих людей. Я все чаще убеждаюсь: чем большего достиг человек, тем проще и доброжелательнее он себя ведет. Для меня одно из самых сильных впечатлений: Александра Николаевна за роялем, аккомпанирует мне и хвалит мое исполнение ее произведений, – и вот уже меня угощают пирогом с чаем. Это запомнилось навсегда!
Вы исполняете песни Александры Пахмутовой?
– У меня есть альбом «Преданный Орфей», выпущенный с разрешения Александры Николаевны и Николая Николаевича. В него входит знаменитая «Мелодия» и еще девять произведений. И у меня есть разрешение на выпуск еще 2-3 альбомов на их композиции. Все это бессмертные хиты, я часто исполняю их на своих выступлениях. Это песни, которые до сих пор находят отклик в наших сердцах. «Поклонимся великим тем годам», «Нежность» звучат сегодня современно, как никогда. Есть такая песня «Мать и сын», ее пели Юлиан и Людмила Зыкина, – она настолько сейчас актуальна, что слезы наворачиваются.
Горжусь тем, что являюсь первым исполнителем Гимна ВМФ, авторами которого являются Александра Пахмутова и Николай Добронравов. Это произведение было написано в 2018 году. Мы презентовали его в Московской консерватории – с Александрой Николаевной за роялем и Центральным Военным оркестром Министерства Обороны РФ.

У Вас редкой красоты баритон. Говорят, Вас даже приглашали петь в Венскую оперу?
– Мне было тогда 16 лет. На одном из музыкальных конкурсов, в котором я принимал участие, представитель Венской оперы услышал в моем исполнении арию мистера Икс и предложил поехать в Вену на учебу и стажировку. Предложение было отклонено. Я был несовершеннолетним, и решения за меня принимали родители. Я не жалею о том, что так сложилась судьба. Во-первых, это была бы большая финансовая нагрузка, а наша семья была небогата. А во-вторых, моему сердцу намного ближе славянская культура, и я не мог представить себе жизни без родных и близких.
Есть ли для Вас разница между выступлениями в столице и в провинцию?
– Разница, безусловно, есть. Приезд столичного артиста в глубинку – событие не частое и ожидаемое, и это чувствуется. В Москве много залов, и у человека есть выбор, куда и на кого пойти. Что касается глубинки, – в каждом, даже самом маленьком населенном пункте есть люди, которым очень важно вживую услышать любимых артистов. И когда они видели вчера тебя по телевизору, а сегодня у них есть возможность побывать на твоем концерте – это ни с чем несравнимые эмоции, великое счастье и для зрителей, и для артиста. Я с удовольствием и благодарностью вспоминаю, как принимали меня на Сахалине, на Алтае или в Забайкалье.
Это были сборные концерты?
– По-разному. В Забайкалье, например, были сборные концерты – я исполнял по 8-10 песен, а на Сахалине – сольник. В Москве чередуются сольные и сборные выступления. Я пел в разных залах, в том числе и в Государственном Кремлевском дворце, и благодарен судьбе за возможность дарить свое творчество людям и видеть их счастливые глаза.
Свои песни исполняете?
– К сожалению, не так часто, как хотелось бы. Как правило, зрители хотят услышать уже известные произведения, новые же воспринимают с подозрением. Тем не менее, я стараюсь ставить в концерт одну-две песни своего сочинения. Все чаще мои слушатели просят сделать целый концерт из моих авторских произведений. Я думаю об этом.
Вы пишете лирические композиции, наверное, вам близко творчество Сергея Есенина?
– Это легендарная личность. Настолько до конца не изученный, многогранный поэт, что каждый день можно открывать его творчество с какой-то новой стороны.
Он прожил всего 30 лет, а столько после себя оставил!
– А так бывает. Иногда молодой человек настолько по-другому, и настолько насыщеннее видит те или иные события, как будто прожил лет 90.
На какой возраст себя ощущаете Вы?
– Сложно сказать. Когда я пою «Журавлей», другие песни военной тематики, я чувствую себя ровесником людей, живших в то время. А когда исполняю «Королеву красоты» – кажется, что мне лет 20. У артистов есть возможность, проживать на сцене разные жизни. И потому я в такие моменты ощущаю себя на разный возраст.

Вы интуитивный человек?
– У каждого человека есть интуиция, другое дело, что очень сложно научиться ей доверять. У меня бывают моменты, когда сердце подсказывает. Я, к сожалению, не всегда к нему прислушиваюсь, но очень стараюсь.
При Вашем насыщенном графике удается ли хоть ненадолго «остановиться, оглянуться», подумать о жизни?
– График насыщенный, это правда, и я этому очень рад. Для творческого человека – счастье, если он востребован. Но вот во время пандемии у нас у всех было достаточно много времени, чтобы сесть и обдумать свою жизнь, подвести промежуточные итоги, проанализировать ошибки, построить планы на будущее.
Важно ли Вам мнение других? С кем Вы советуетесь (и советуетесь ли) при принятии важных решений?
– Я советуюсь с семьей. Близкие люди – самая важная часть моей жизни. Творчество – это моя основа основ, и я благодарю моих близких за то, что они дают мне возможность развиваться в этой области. Поэтому я всегда советуюсь с супругой и дочкой.
Ваша жена имеет отношение к музыке?
– Уже имеет, потому, как мы вместе работаем. Все мои выступления, все творческие замыслы курирует и помогает осуществлять Даша.
Ваши способности передались дочке?
– Ей пока только 6 лет. Она, конечно, поет, но пока не на большой сцене. Посмотрим, может быть, когда-нибудь споем с ней вместе.

Вы известный артист, но, как ни странно, о Вас очень мало информации в интернете. Не любите давать интервью?
– Я всегда открыт к общению, просто не люблю навязывать свое творчество, и не стремлюсь дать как можно больше интервью. Но в соцсетях со своими слушателями и зрителями я общаюсь и всегда открыт для новых знакомств.
Как Вы видите свое дальнейшее развитие?
– Одно из давних желаний – сняться в музыкальном или художественном фильме. Исполнение песни на сцене – своего рода театральная постановка, так что я как бы готовлю себя к кино.
О чем мечтается?
– У меня еще с детства есть мечта. Я хотел бы написать и исполнить песню, которая найдет отклик в сердцах всех жителей нашей планеты.

Материал: News-w.org / Светлана Юрьева
Фото: News-w.org / Сабадаш Владимир