В своей новой картине «Трое» режиссёр Анна Меликян снова исследует тему любви: светлой, мучительной, внезапной, выстраданной. В центре повествования – муж, жена и другая женщина. Классический любовный сюжет, для действующих лиц которого всё остальное уходит на второй план.

«Сначала появилась идея снять фильм о любовном треугольнике. Но основная мысль, которая меня возбуждала в этой истории, касалась формы, – рассказывает Анна Меликян. – Моя предыдущая картина «Фея» имела некоторое отношение к иконописцу Андрею Рублёву. И во время одного из своих походов в Третьяковку, я купила там книгу о его самой знаменитой иконе «Троица», где прочитала очень интересную историю. Оказывается, до Рублёва эту икону писали совершенно по-другому, изображая множество деталей и персонажей ветхозаветного сюжета «Гостеприимство Авраама», положенного в основу иконы.

А Рублёв убрал всех второстепенных персонажей, изобразив самое главное, самую суть – трёх ангелов. И это натолкнуло меня на художественную форму моего фильма: так как это история о трёх людях, то нужно сфокусироваться только на них троих, а всё остальное отбросить». Однако режиссёр понимала, что это не простая задача: нужно было сделать так, чтобы этот художественный приём не выглядел натужно, не был математически выверен, чтобы зритель во время просмотра вообще не обращал на него внимание.
«Мне давно хотелось поработать с Анной Меликян, мне очень нравятся её фильмы. Но изначально, скажу честно, меня немного пугала эта предложенная Анной форма, что в кадре должны быть только трое. Я боялся, что это будет страдание ради приёма, – признаётся оператор Николай Желудович. – Но Анна крепко держалась за эту идею, и мы все постепенно приняли эту концепцию и полюбили её. И все наши задумки, возникавшие в течение многократных читок сценария, стали работать на эту идею. Стало интересно придумать, как сделать так, чтобы этот художественный ход не бросался в глаза, чтобы техническое решение не перекрывало актёрскую игру». В итоге ещё до начала съёмок на раскадровках были прорисованы около 90 процентов всех сцен фильма таким планом, чтобы весь фокус был на лицах героев, а всё остальное – другие люди, обстановка, весь мир вокруг – лишь создавали фон.
«На создание художественного решения картины меня очень вдохновила живопись Василия Кандинского. Накануне подготовительного периода мне удалось в Мюнхене вживую увидеть, наверное, самую большую коллекцию его работ. Творчество Кандинского не имеет фокуса, это довольно абстрактные краски и цвета, но у них есть и характер, и своё движение, и энергия, и смысл, – рассказывает художник-постановщик Екатерина Джагарова. – Так как в фильме весь фокус должен был быть на лицах, то костюмы, интерьеры, натурные пространства были некими сопровождающими пятнами, и было важно разложить их по цвету, свету, настроению. Таким образом, мною была сделана конкретная цветовая партитура, которой мы все следовали очень чётко и жёстко, собирая общую картинку».
«Эта форма, когда мы видим только трёх главных героев, и на них направлено всё наше внимание, с одной стороны очень простая, а с другой – очень изящная, – говорит продюсер Артём Васильев. – И, самое главное, фильм при этом не становится менее интересным, менее сильным, менее живым».
Анна Меликян признаётся, что в процессе создания своей картины вдохновлялась исключительно советским кино. Такими фильмами, как «Осенний марафон» (1979) Георгия Данелия, «Июльский дождь» (1966) Марлена Хуциева, «Долгая счастливая жизнь» (1966) Геннадия Шпаликова, «Полёты во сне и наяву» (1983) Романа Балаяна, «Фантазии Фарятьева» (1979) Ильи Авербаха…
«Фильм «Трое» – моё признание в любви советскому кино, – говорит Анна Меликян. – Советское кино – это удивительный период внимания к человеку, когда с героями фильмов ты переживаешь целые судьбы». «В советском кино была какая-то невероятная приближенность зрителя к герою, к человеку. Тогда люди потрясающе работали с портретом, с мимикой, – добавляет оператор Николай Желудович. – В процессе нашего с Аней общения мы вдруг поняли, что у нас есть общие любимые советские фильмы. И оттуда мы начали черпать, брать многое по атмосфере, по звучанию, по визуальному ряду. Не пытались скопировать, но старались сделать так, чтобы появился отголосок советского кино».

Съёмки картины начались в сентябре прошлого года в Санкт-Петербурге. «Анна Меликян очень хорошо знает, чего хочет. Она чётко понимала, что фильм нужно снять именно в тот момент, когда она его запланировала – осенью 2019 года, – вспоминает продюсер Артём Васильев. – Когда ещё не всё финансирование на проект было найдено, я предлагал Ане подумать о переносе съёмок на весну 2020. Но мы все знаем, что произошло потом. И если бы мы перенесли съёмки, то фильма и не было бы. И это удивительное свойство Ани – интуиция. Она просто сказала: «Фильм надо снять осенью», и оказалась абсолютно права. И тогда же появилась третий продюсер – Нателла Крапивина, и всё окончательно сложилось».
«С Аней Меликян меня познакомила Вика Исакова, и мы как-то сразу прониклись друг другом. Когда же я прочла сценарий фильма «Трое», поняла, что очень хочу быть частью этого проекта. Это сильная история, очень личная и с абсолютной магией внутри, которой обладают все фильмы Меликян», – рассказывает продюсер Нателла Крапивина.
Очевидно, что в картине, где всего три главных действующих лица, должны были сниматься очень сильные, яркие, талантливые актёры, чтобы зрителю в течение двух часов было интересно смотреть просто на их крупные планы. Понимая это, Анна Меликян собрала мощнейшее трио артистов.
«Виктория Исакова и Константин Хабенский у меня уже снимались: Вика в «Нежности», Костя в «Фее». Когда ты проходишь с актёром первую картину, это всегда знакомство. Потом ты узнаёшь его лучше. И дальше либо тебе хочется продолжить его снимать, раскрыть его по-другому, либо этого не происходит. С Викой и Костей мне хотелось работать дальше, – рассказывает Анна Меликян. – И сценарий фильма «Трое» писался уже специально под них, других кандидатов на роли Златы и Саши я даже не рассматривала».
«Было много претендентов на роль Саши. Но среди тех, которые должны были падать в Фонтанку, я выиграл, так как оказался единственным, кто до этого падал в Фонтанку в студенчестве. Наверное, это и повлияло каким-то образом на моё утверждение на роль, – шутит Константин Хабенский. – На самом деле всё случилось очень неожиданно. Когда Аня сказала мне, что придумала историю, где в кадре только три человека – герой и две его женщины, а все остальные персонажи за кадром, – я сказал: «Отлично! Давай!», думая, что года через два только всё это будет реализовано. И вдруг, как снег на голову: Аня говорит, что сценарий готов, и приступаем к съёмкам. Я не был готов к этому, у меня все дни были расписаны. Но знаки сошлись так, что всё сложилось. Чему я несказанно рад».
«Мне было очень тяжело. Во-первых, надо мной весь съёмочный процесс все смеялись. Плюс Аня Меликян окружила меня таким цветником роскошных женщин, как в кадре, так и за кадром, что я постоянно находился в потерянном сознании, не знал, что мне делать, на кого смотреть, с кем общаться – хотелось со всеми и сразу одновременно, – с улыбкой признаётся Константин Хабенский. – А вообще эта роль – турбодраматическая. Почему-то всем вокруг смешно, но мне совсем не смешно рассказывать, что происходит с этим человеком. Все Анины предложения, будь я за кадром, или спиной, или – в кои-то веки – лицом, связаны с поиском человеком любви, себя, себя в этой любви. И всё это турбодраматически».
«Мы с Аней Меликян давно знакомы. И после короткометражки «Нежность» я очень хотела поработать с ней в полном метре, – рассказывает Виктория Исакова. – Тогда мы и подумать не могли, что во время карантина родится большое кино под названием «Нежность», но это уже другая история… А тогда, в начале 2019 года Аня просто сказала мне: «Я пишу сценарий, там только три артиста: ты, Костя Хабенский и кто-то ещё, я пока не знаю кто». И я была счастлива. Аня – потрясающий режиссёр! В каждой её картине свой мир, отдельная планета, но с живыми людьми, за которыми хочется наблюдать. Хочется в этот мир погружаться. Она понимает и чувствует артистов очень чутко и тонко: сниматься у такого режиссёра настоящее удовольствие. Плюс основное действие происходит в любимом мною Петербурге: не согласиться было невозможно».
«История непростых отношений коуча-психолога, которая помогает людям справляться с их трудностями, но совершенно не замечает, как рушится её брак – артисту тут точно есть в чём покопаться, – продолжает Виктория Исакова. – Конечно, я всматривалась в роль, придумывала её наполнение. Порой натыкаешься на всевозможные «подсказки» на просторах интернета, какие-то интервью псевдопрофессионалов, так что я что-то уже видела ещё до начала съёмок. Но то, что мой персонаж по профессии life coach, совершенно ничего не говорит о других составляющих её жизни, успехах или провалах. То есть подобный формат известен, но, очевидно, что за любым специалистом стоит отдельный человек, со своими личными проблемами, драмами, историями. Это было интересно».
«Странная история, но в этом фильме многое для меня было сложно. Каждую сцену Злата – другой человек, другой характер. Я так хотела сниматься у Ани, так хотела, чтобы это кино случилось, такую чувствовала ответственность, и так хотела, чтобы всё ей нравилось, что, может быть, из-за этого немного себя загоняла, – признаётся Виктория Исакова. – Но и сцен, которые дались на одном дыхании, было множество. Спасибо Косте Хабенскому, который окутывал невероятной заботой, и ты всегда мог почувствовать «плечо» партнера. Конечно, интимные сцены – это всегда сложная история. Надо доверять партнеру. Очень многое нужно было сказать, не говоря ни слова. Работать на полутонах – это самая интересная и сложная задача».
«Веронику мы искали долго, до последнего момента, – продолжает рассказ об артистах Анна Меликян. – Я никак не могла до конца понять, точно для себя сформулировать, какая она. Меня кидало из стороны в сторону. Изначально мне вообще казалось, что Вероника должна быть иностранкой. И у нас начался мощнейший кастинг за рубежом. Но однажды мне приснился сон, что мы начали снимать кино, и что в кадре у меня актриса с сильным акцентом. И по окончании первого съёмочного дня я понимаю, что это не та актриса, что я ошиблась с кастингом, и мне нужно останавливать съёмки. Проснувшись, я тут же позвонила кастинг-директору и отменила поиск зарубежных актрис. И как только я поняла, что Вероника должна быть русской, кандидатура Юлии Пересильд возникла почти сразу».

«Эта моя первая роль у Анны Меликян. И, конечно, этот проект, в первую очередь, заинтересовал меня нашей прекрасной компанией во главе с Аней, – делится Юлия Пересильд. – Моя героиня – экскурсовод. Я, к сожалению, никогда не бывала на подобных ночных культпоходах. Но так сложилось, что именно в тот период мне повезло побывать на нескольких разных экскурсиях, которые проводили мои друзья. И я понимаю их фанатичность, и что для них значит проведение экскурсии, как они к ней готовятся: это целый спектакль!».

«Мне очень повезло с партнёрами. И Константин Юрьевич, и Вика – это партнёры, о которых, наверное, можно только мечтать, – продолжает Юлия Пересильд. – Мы вместе работали над образами, вместе читали, вместе сочиняли. Сначала, конечно же, было робко и волнительно перед такими серьёзными большими артистами. Но в какой-то момент – и это тоже всё благодаря Ане – мы превратились во что-то единое. В ансамбль, который вместе что-то делает. В котором уже не помнишь, кто что придумал, кто кому подсказал, кто что для кого открыл. И это очень важное ощущение. К сожалению, часто бывает, что собираются большие талантливые артисты, и даже режиссёры, но вместе никак не соединяются. И тогда всё, что выходит, выходит с трудом, надрывом, истериками, скандалами, болью. У нас такого не было. Не могу сказать, что у нас всё время было безудержное веселье: мы были очень собраны, сконцентрированы. Но самое главное, что для каждого из нас было намного важнее ощущение партнёра, чем собственное. И это, мне кажется, здорово».
«Я очень скучаю по нашим совместным съёмкам, потому что это было незабываемо весело, сложно и увлекательно одновременно, – подхватывает Виктория Исакова. – Мне кажется, я ещё никогда так много не смеялась во время работы. И в этом, конечно, большая заслуга Кости и Юли. У нас была одна смена, где мы снимались втроём, все остальные съёмочные дни мы встречались на площадке уже отдельно: то с Костей, то с Юлей. Мы провели два месяца вместе, которые пролетели как один день. Не знаю, нужно ли добавлять что-то по поводу мощи и таланта этих двух актёров. Кажется, это уже излишне. Работать с ними – колоссальное удовольствие».
«Мне кажется, что это было прекрасно проведённое и очень созидательное для всех время, потому что было и весело, и по-честному, так как мы все попытались приоткрыть для режиссёра и друг для друга свои неприятные стороны, которые есть у нас всех», – добавляет Константин Хабенский.
«Роль Вероники мне была интересна ещё и тем, что она поэт, – признаётся Юлия Пересильд. – Это сейчас у меня уже есть, так скажем, поэтический опыт в проекте «Эбеновая кожа», в котором звучат стихи Николая Гумилёва. А ранее я никогда не читала стихи, и очень трепетно и волнительно относилась к поэзии, потому что, мне кажется, читать стихи в кино всегда очень страшно и сложно».
«Я очень люблю поэзию Вероники Тушновой. И для меня было совершенно очевидно, что стихи будут звучать только её, – говорит режиссер Анна Меликян. – У Тушновой была очень трагическая история любви. Она любила другого поэта Александра Яшина. А у того была жена Злата. Александр Веронику тоже любил, это была история разделённой любви. Но они не могли быть вместе. И в итоге Тушнова не смогла это пережить и просто сгорела от любви, от рака в прямом смысле. А он после её смерти все писал, писал ей стихи. И через три года тоже умер, потому что тоже безумно её любил. Это история про любовь, но и про невозможность быть вместе. Моя история по сюжету не имеет отношения к их истории. Но, тем не менее, имена персонажей для своей картины я позаимствовала у реальных людей».
«Когда я прочитала сценарий, не знала, что стихи, которые читает моя героиня, на самом деле принадлежат перу Вероники Тушновой, – вспоминает Юлия Пересильд. – Но однажды Аня Меликян подарила мне книгу этой поэтессы. И как только я взяла её в руки, вспомнила спектакль Кирилла Серебренникова «Наша Алла». И тут же всплыл в памяти экран на сцене, на котором большими буквами было написано «Вероника Тушнова. Сто часов счастья»: я в этом спектакле пела эту песню, которую когда-то исполняла Алла Борисовна Пугачёва. И потом во время съёмок эта песня постоянно звучала у меня в голове». «И для меня она стала неким гимном, – признаётся Анна Меликян. – Это не совсем песня даже, это высказывание благодарности. И в этом состоянии благодарности я находилась весь съёмочный период».


Каждый из трёх героев представлен в картине собственным визуальным интро, снятым на камеру Phantom со скоростью съёмки свыше 2000 кадров в секунду. «Это концептуально было придумано, как визуальный пролог для каждого персонажа, – говорит Николай Желудович. – Он даёт возможность остановиться на секунду, рассмотреть человека, понять его, почувствовать его сердцебиение, досконально изучить, как он дышит, двигается, как закрываются его глаза». «Благодаря этим клипам мы в очень-очень-очень замедленном режиме изучаем человека, приближённо его рассматриваем, – рассказывает Анна Меликян. – Я впервые на такую камеру снимала. И это, конечно, совершеннейшая магия, невероятная красота. В реальности кадр длился менее двух секунд. Но когда потом на мониторе смотришь кадры, как Юля красит глаза, или как Вика надевает украшения, или как Константин медленно-медленно моргает, когда на него капает вода из душа, это абсолютно завораживает».

Картина «Трое» начинается с реки и заканчивается рекой, потому что образ воды – один из самых важных образов в фильме. Анна Меликян хотела, чтобы так или иначе вода присутствовала практически в каждом кадре: в виде реки, дождя, душа, протекающего потолка, стакана с водой… «Вода в этом фильме действительно очень важна, как главный образ переменчивости, текучести жизни и непостоянства», – поясняет режиссёр. И самый первый съёмочный день проходил тоже на воде: снималась сцена, где герой Константина Хабенского падает в Фонтанку. «Это был конец сентября, и было уже неожиданно холодно, – вспоминает художник-постановщик Екатерина Джагарова. – Это была безумно сложная сцена. Мы очень долго её придумывали, до мельчайших нюансов, вроде отражения героя над водой, цвета фона вокруг, золотых бликов от статуэтки на лице. Эта сцена задала тон всей истории. И то, что она получилась, дало нам ощущение, что и все остальные наши задумки тоже возможно воплотить».

Сюжет фильма «Трое» разворачивается в двух городах – Москве и Санкт-Петербурге. При этом столица в картине показана лишь краем, а питерские улицы и каналы – во всей красе. «Да, произошло некое обезличивание Москвы, – говорит оператор Николай Желудович. – Но так примерно и есть в жизни главного героя. Москва для него – это модные рестораны и кафе, телестудия, такси бизнес-класса, пробки… Он вроде при делах, при успехе, но по фонам – ничего. А Питер для героя – раскрепощение. Он там живой».

«Я считаю, что это мой первый питерский фильм, – говорит Анна Меликян. – Даже сценарий частично я писала в Петербурге: специально приехала туда на неделю, гуляла по городу, ходила по мистическим экскурсиям». Также находились и локации для съёмок. «Мы с Николаем Желудовичем просто гуляли по городу, заходили в разные места, знакомились с людьми, разговаривали. И нас приглашали к себе снимать, – вспоминает художник-постановщик Екатерина Джагарова. – Более официальный подход, который принят в Москве, в Питере может тебе всё испортить. Там лучше просто прийти, сказать, кто ты и что ты хочешь, чем отправлять локейшен-менеджера с письмами и запросами. Питерцу интересен ты сам, а не то, сколько ему заплатят. Он может и бесплатно пустить снимать, если его зацепило».

Долгое время авторы фильма не могли найти локацию для съёмок студии, в которой герой ведёт своё шоу «Ночной полёт». «Мы искали реальную студию, которую могли бы переделать под себя. Но столкнулись с тем, что ничего не подходило. Хотя нас пускали даже на «Вечернего Урганта», – рассказывает Екатерина Джагарова. – Стало понятно, что всё нужно делать самим, чтобы не было никаких ассоциаций, сравнений. В итоге студия была выстроена внутри белоснежной циклорамы с большим количеством света и отсутствием границ, которые дают ощущение воздуха».

«Мы так редко позволяем себе отдаваться чувству влюблённости, любви, потому что обычно наше рацио срабатывает гораздо быстрее, чем мы успеваем что-то сделать. И мне хотелось бы, чтобы многие зрители вышли из зала после просмотра фильма «Трое» с желанием встретить настоящую любовь. И с желанием этой настоящей любви не бояться. Даже если она будет ненадолго, даже если не на всю жизнь», – говорит Юлия Пересильд.

«Я очень надеюсь, что зритель полюбит героев нашей картины, поймёт и найдёт в них отражение себя, увидит что-то знакомое, получит ответы на свои вопросы или задаст их себе. Очень хотелось бы, чтобы случился такой «роман» со зрителем, – делится Виктория Исакова. – А для меня это история о большой любви, о её исчезновении, о желании человека быть счастливым. А вот какие пути, методы и способы каждый персонаж нашей картины выбирает, предстоит узнать зрителям».

Материал: News-w.org / Лана Попкова – по материалам пресс-службы.