Организованная Бахрушинским театральном музеем при поддержке Минкульта России и фона «История Отечества» Международная научная конференция «Бахрушинские чтения» собрала лучших в стране специалистов по А.Н. Островскому. На конференции, посвященной 200-летию великого русского драматурга, шел разговор о многочисленных гранях его таланта и об актуальности его драматургических приемов, а также о том, что Островский – один из самых русских писателей в нашей литературе. Именно поэтому его произведения очень сложны для перевода на иностранные языки, а слово «душа» повторяется в пьесах Островского более 400 раз.

Заглавный доклад на «Бахрушинских чтениях» прочла знаменитый театральный критик, профессор ГИТИСа Нина Шалимова. Ее выступление было посвящено поэзии и поэтике театра Островского. О драматургии великого русского классика искусствовед говорила с точки зрения ее театральной предназначенности. Доклад был сосредоточен на природе театральности Островского, на том, как пьесы жизни в театре превращаются в пьесы играющей жизни.
«Непринужденная и органичная театральность драматургии Островского обусловлена основной художественной идеей писателя: драматические произведения есть ничто иное, как драматизированная жизнь… Если мы посмотрим на пьесы Островского в их театральной предназначенности, то раскроется не только структура, создаваемая автором для драматизации жизни. Мы, пожалуй, уточним классическое определение “пьесы жизни”, если будем учитывать и внутреннюю структуру пьес Островского, и опыт их постановки в театре», - сказала Нина Шалимова.
Она обратила внимание слушателей на такие авторские приемы Островского, как, например, звучание – а не значение - имен персонажей его пьес. Над тем, что имя Лариса из «Бесприданницы» переводится с греческого как «чайка», и что из этого можно сделать далеко идущие вывода о пересечениях Островского и Чехова, большинство зрителей в зале вряд ли задумаются. И абсолютное меньшинство будут искать в фамилии Меропии Давыдовны Мурзавецкой из «Волков и овец» татарские «отголоски», но то, что в Мурзавецкой явно слышится «мерзавка», уловят все, как и скользкую сущность Лазаря Елизарыча Подхалюзина из «Свои люди – сочтемся!». А когда автор дает квартальному из «Не было ни гроша, да вдруг алтын» имя Тигрий Львович Лютов, то он как бы возводит в квадрат, а потом – в куб театральную сущность этого персонажа, отмечает Нина Шалимова.
Ученый напомнила и о прекрасных «одеждах», в которые Островский «облачает» сцены гибели своих героинь. Жаркий костер в «Снегурочке», яркие молнии, накал эмоций в финальной сцене «Грозы» - торжественны, красивы и производят катархический эффект. В результате остродраматические ситуации не погружают зрителя в угнетенное душевное состояние: он уходит из театра одухотворенным и окрыленным.
«Я предлагаю сейчас, в XXI веке, внести в хрестоматийное определение произведений Островского как “пьес жизни” дополнение и называть их “пьесами играющей жизни”. Как играют овраги, как играет река, как играют алмазы, как играет вино, как играть без отказа иногда суждено», - процитировала докладчик Бориса Пастернака.
О мировом звучании основателя русской драматургии и о значении Островского «без границ» говорил в своем докладе доктор теологии (ThD), заместитель генерального директора Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы имени М.И. Рудомино по межрегиональному и международному сотрудничеству Мигель Паласио.
Он отметил, что Библиотека иностранной литературы выступает крупным хранителем наследия Островского. В ее фондах хранятся 78 редких изданий пьес Островского XIX и начала XX века, переведенных на европейские и восточные языки. Кроме того, в фондах библиотеки хранят и 21 издание о творчестве самого драматурга.
Говоря о международном измерении творчества Островского, Мигель Паласио, в частности, отметил: «Сегодня интерес к Островскому силен в испаноязычных странах, в частности, в Аргентине. Так в 2012 году в Буэнос-Айресе была поставлена “Гроза”, и тогда в стране с восхищением говорили не только об Островском, но и о русском театре вообще, о его вкладе в мировое театральное искусство. Вообще сегодня, несмотря на общую тенденцию отмены русской культуры в Старом свете, в южной части Нового света – от Мексики до Аргентины – интерес к ней сохраняется».
Нуждается в изучении и деятельность Островского как переводчика. Он знал семь языков, самостоятельно изучил латынь, английский, французский, итальянский и испанский. Хотя в Испании драматург никогда не был, эта страна привлекала его, в первую очередь, своей яркой культурой. В 1879 году Островский даже написал статью об испанском танце: недавно ее рукопись была обнаружена в архиве Пушкинского дома. «В «Иностранке» есть перевод произведений Сервантеса, сделанный Островским. Этот автор очень интересовал Александра Николаевича, ведь тот был вдумчивым наблюдателем характеров обитателей провинции и писал истории о патриархальной жизни, всегда интересовавшей Островского. Известно, что в последние годы жизни Островский много размышлял о Дон Кихоте и часто сравнивал себя с рыцарем печального образа», - рассказал замглавы Библиотеки иностранной литературы.
Мигель Паласио также провел параллели между Островским и знаменитым испанским поэтом и драматургом Федерико Гарсией Лоркой. По его мнению, в произведении Лорки «Дом Бернарды Альба», одной из ключевых драм XX века, прослеживаются параллели с «Грозой». И это еще раз, заметил спикер, подтверждает, что театр начинается с высокой литературы.
После окончания Международной научной конференции «Бахрушинские чтения» доклады ее участников будут опубликованы отдельным изданием, выпущенным Бахрушинским театральным музеем.

Материал: News-w.org / Альберт Сафарян по материалам пресс-службы
Фото: пресс-служба